Биография блина
«Вы знаете, что блины живут уже более тысячи лет, с самого, что называется, древле-славянского аb ovo... Они появились на белый свет раньше русской истории, пережили её всю от начала до последней странички», - писал уважаемый русский классик Чехов А.П. И продолжал: «Принимая во внимание почтенную давность блинов и их необыкновенную, веками засвидетельствованную стойкость в борьбе с новаторством, обидно думать, что эти вкусные круги из теста служат только узким целям кулинарии и благоутробия». Антон Павлович был убежден, что в «многоговорящих стариках-блинах» скрыто «ещё что-то более высшее, символическое, быть может, даже пророческое»...
И он, конечно, прав.
Ибо блины, которые действительно появились очень давно, еще в языческие времена, всегда имели для русских особое значение. Другие народы тоже были замечены в изготовлении «кругов из теста», однако священного трепета перед ними не испытывали. Для наших же предков блин был тесно связан с обрядами захоронения и поминания усопших, со смертью и потусторонним миром (не зря в одной из сказок старик, забравшись на небо по гороховому стеблю, находит там волшебные жерновцы – аппарат для мгновенного производства блинов).
Без этого блюда не обходились ни одни поминки: первый, горячий блин старший из мужчин разламывал и клал на окошко – для покойника. Предполагалось, что душа умершего питается теплым паром, исходящим от угощения. Блины пекли также в «родительские» дни, когда принято было посещать кладбище; их тогда оставляли на могилах, приносили в церковь, раздавали нищим в память об усопших.
Без блинов не обходился и свадебный стол. Как ни странно, но бракосочетание тоже ассоциировалась у пращуров-славян с поминками: в этот день невеста «умирала» как девушка, чтобы вскоре возродиться в новом качестве. Наутро потребление блинов продолжалось; традиционно их пекла и присылала к праздничному столу теща, а все присутствующие, предвкушая скандал, наблюдали за тем, как обходится с угощением молодой муж. Если супруг выедал в центре дыру и дарил испорченный блин маме новобрачной, то это означало, что накануне он крупно ошибся насчет невестиной добродетели.
Соленые блины использовались девушками для святочных гаданий: положив это изделие за пазуху, под мышку или на голову (однако!!!), желающие выйти замуж выбегали на улицу и останавливали там первого встречного мужчину с целью узнать его имя, которое, по поверью, должно было совпасть с именем суженого.
Ну и конечно, самое массовое блинопечение приходилось на масленицу – тогда блины готовили и ели всю неделю, день за днем, в каждом доме, как бы устраивая поминки по уходящей зиме. Причем первый блин неизменно посвящали покойным родителям – клали на окно или крышу, относили на могилу или отдавали нищим, чтобы те съели его за упокой души. В «прощеное воскресенье» люди снова приходили на кладбище с блинами для родных. В этот же день устраивалось сожжение чучела Масленицы, которой в руки вкладывали, как покойнице, погребальный блин.
С поеданием и приготовлением этого необыкновенного блюда связан ряд примет. Например, уже упомянутый Чехов утверждает, что «женщины строго следят за тем, чтобы кто-нибудь из посторонних или из домочадцев-мужчин не вошёл в кухню в то время, когда там пекутся блины... Кухарки не пускают в это время даже пожарных. Нельзя ни входить, ни глядеть, ни спрашивать... Если же кто-нибудь заглянет в черепяную банку и скажет: «Какое хорошее тесто!», то тогда хоть выливай — не удадутся блины!». Приготовление опары и правда напоминало таинство: одни уходили для стряпни на реку или озеро, другие предпочитали собственный двор, залитый лунным светом (при этом женщина упрашивала ясный месяц «подуть на опару»). Молодые семьи на масленицу должны были позвать к себе тещу, чтобы та провела кулинарный мастер-класс. Приглашенная теща, со своей стороны, обязана была предоставить зятю и дочери весь «блинный снаряд», включая даже кадку для теста. Долгом тестя было добавить к этому мешок муки и кадушку масла.
Пекли блины на небольших чугунных сковородках, которые хорошенько накаляли и смазывали растительным маслом. У некоторых в хозяйстве имелись специальные большие «блинные» сковороды, состоявшие из нескольких маленьких, приваренных друг к другу.
Если хозяйка одалживала сковородку, то плохой приметой считалось возвращать ее пустой (на ней непременно должен был остаться 1 блин – последний).
Кушая блины, нельзя было пользоваться ножом или вилкой, чтобы не накликать губительные для сельского хозяйства катаклизмы.
Ну, а оставшиеся блины следовало сжечь в костре, в котором сгорала соломенная Масленица. Это было знаком окончания периода «благоутробия» и начала подготовки к Посту.
Просмотров: 3339